Сложной системе языческих верований славян соответствовала не менее сложная система культов. «Малые» божества не имели ни жрецов, ни святилищ, им молились либо поодиночке, либо семьей, либо поселком или племенем. Для почитания высоких богов собиралось несколько племен, для этого создавались храмовые комплексы, формировалось жреческое сословие.

Издревле местом общеплеменных молений были горы, особенно «лысые», т.е. с безлесой вершиной. На вершине холма находилось «капище» – место, где стоял капь – идол. Вокруг капища шел подковообразный насыпной вал, на вершине которого горели крады – священные костры. Второй вал был внешней границей святилища. Пространство между двумя валами носило название требище – там «потребляли», т.е. ели, жертвенную пищу. На ритуальных пирах, люди становились как бы сотрапезниками богов. Пир мог проходить под открытым небом и в особых зданиях, стоящих на том требище, — хоромах (храмах), первоначально предназначавшихся исключительно для ритуальных пиров.

Славянских идолов сохранилось крайне мало. Это объясняется не столько гонениями на язычество, сколько тем, что идолы, в своем большинстве были деревянными. Использование дерева, а не камня для изображения богов, объяснялось не дороговизной камня, а верой в магическую силу дерева – идол, таким образом, соединял в себе священную силу дерева, и божества.

Самым грозным считался владыка подземного и подводного мира – Змей. Змей – могучее и враждебное чудовище – встречается в мифологии практически любого народа. Древние представления славян о Змее сохранились в сказках.

Северные славяне поклонялись Змею – владыке подземных вод – и называли его Ящер. Святилище Ящера располагалось на болотах, берегах озер и рек. Береговые святилища Ящера имели идеально круглую форму — как символ совершенства, порядка противопоставлялся разрушительной силе этого бога. В качестве жертв Ящеру кидали в болото черных кур, а также молодых девушек, что отразилось во многих поверьях.

Все славянские племена, поклонявшиеся Ящеру, считали его поглотителем солнца.

С переходом к земледелию многие мифы и религиозные представления охотничьей эпохи видоизменялись или забывались, жесткость древних обрядов смягчалась: жертвоприношение человека сменялось на жертвоприношение коня, а позднее чучела. Славянские боги земледельческой поры более светлы и добры к человеку.

Духи населяли не только леса и воды. Известно немало домашних божеств – доброхотов и доброжилов, во главе которых стол домовой, живший либо в подпечье, либо в лапте, повешенном для него на печь.

Домовой покровительствовал хозяйству: если хозяева были старательны, об к благу прибавлял благо, а за лень наказывал бедой. Считалось, что с особенным вниманием домовой относился к скотине: по ночам расчесывал гривы и хвосты коней (а если сердился, то наоборот спутывал шерсть животных в колтуны), он мог отнять молоко у коров, а мог сделать удой обильным, он имел власть над жизнью и здоровьем новорожденных домашних животных. Потому домового старались задобрить. При переезде в новый дом накануне переезда брали 2 фунта белой муки, 2 яйца, 2 столовых ложки сахара, 0,5 фунта масла 2 щепотки соли. Замешивали тесто и несли в новый дом. Пекли из этого теста хлеб. Если хлеб хороший, то жизнь хорошая, если плохой – то скоро переезжать. На 3-й день звали гостей и накрывали ужин и лишний прибор ставили для домового. Наливали вино и чокались с домовым. Разрезали хлеб, угощали всех. Одну горбушку заворачивали в тряпочку и хранили вечно. Вторую солили 3 раза, втыкали ребром серебряную деньгу и клали под печку. Клонились этой печке 3 раза с 3 сторон. Брали кошку и подносили к печке в подарок домовому: « Дарю тебе домовой-батюшка, мохнатого зверя на богатый двор. Через 3 дня смотрели – выпито ли вино, если выпито, то доливалось снова. Если вино не выпито, то просили 9 дней 9 раз, чтобы отведал угощение. Угощение для домового ставили каждого 1 числа месяца.

Вера в домового тесно переплеталась с верой в то, что умершие родичи помогают живым. В сознании людей это подтверждается связью домового с печью. В древности многие верили, что именно через дымоход в семью приходит душа новорожденного и также через дымоход уходит дух усопшего.

Изображения домовых вырезали из дерева и представляли собой бородатого мужика в шапке. Такие фигурки назывались чурами и одновременно символизировали умерших предков.

В некоторых северных русских селах бытовали поверия о том, что о хозяйстве кроме домового заботятся также дворовой, скотник и кутной бог (эти доброжилы обитали в хлеву и приглядывали за скотиной, им оставляли в углу хлева немного хлеба и творога), а также овинник – хранитель запасов зерна и сена.

Совершенно иные божества обитали в бане, которая в языческие времена считалась нечистым местом. Банник был злым духом, пугавшим людей. Чтобы умилостивить банника, люди после мытья оставляли ему веник, мыло и воду, в жертву баннику приносили черную курицу.

Культ «малых» божеств не исчез с приходом христианства. Поверья сохранились по двум причинам. Во-первых, почитание «малых» божеств было менее явным, чем культ богов неба, земли и грозы. «Малым» божествам не строили святилищ, обряды в их честь совершались дома, в кругу семьи. Во-вторых, люди считали, что малые божества живут рядом и человек общается с ними ежедневно, поэтому, несмотря на церковные запреты, продолжали почитать добрых и злых духов, тем самым, обеспечивая себе благополучие и безопасность.

В далекую эпоху, когда основным занятием славян была охота , а не земледелие, они верили, что дикие животные – их прародители. Славяне считали их могущественными божествами, которым следует поклоняться. У каждого племени был свой тотем, т.е. священное животное, которому племя поклонялось. Несколько племен своим предком считали Волка и почитали его как божество. Имя этого зверя было священным, его запрещалось произносить вслух.

Хозяином языческого леса был медведь – самый сильный зверь. Он считался защитником от всякого зла и покровителем плодородия – именно с весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Вплоть до ХХ в. многие крестьяне хранили в домах медвежью лапу как талисман-оберег, который должен защищать своего владельца от болезней, колдовства и всевозможных бед Славяне полагали, что медведь наделен большой мудростью, почти всеведением: именем зверя клялись, а нарушивший клятву охотник был обречен на гибель в лесу.

Из травоядных животных в охотничью эпоху наиболее почиталась Олениха (Лосиха) – древнейшая славянская богиня плодородия, неба и солнечного света. В противоположность настоящим оленихам богиня мыслилась рогатой, ее рога были символом солнечных лучей. Поэтому оленьи рога считались мощным оберегом от всякой ночной нечисти и прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища.

Небесные богини – Оленихи – посылали на землю новорожденных оленят, сыпавшихся, подобно дождю, из туч.

Среди домашних животных славяне более всего почитали Коня, ведь некогда предки большинства народов Евразии вели кочевой образ жизни, и в облике золотого коня, бегущего по небу, им представлялось солнце. Позднее возник миф о боге солнца, едущем по небу на колеснице.

Этапы развития языческого мировоззрения древнего славянства в значительной мере определялись среднеднепровским историческим центром. Люди Среднего Поднепровья прокладывали «священные пути» в греческие города и ставили каменных идолов с рогом изобилия на этих путях. Где-то на Днепре должно было быть главное святилище всех сколотов — земледельцев, в котором хранился священный небесный плуг. В религиозной истории Киевской Руси многое разъяснится благодаря обращению к предкам Руси.

Эволюция погребальной обрядности и отличные друг от друга формы погребального обряда отмечают существенные перемены в осознании мира.

Перелом в воззрениях древнего славянина произошёл ещё в праславянское время, когда погребение скорченных трупов в земле стало заменяться сожжением покойников и захоронением сожжённого праха в урнах.

Скорченные погребения имитировали позу эмбриона в материнском чреве; скорченность достигалась искусственным связыванием трупа. Родичи готовили умершего ко второму рождению на земле, к перевоплощению его в одно из живых существ. Идея перевоплощения основывалась на представлении об особой жизненной силе, существующей раздельно с человеком: один и тот же физический облик принадлежит живому человеку и мёртвому.

Скорченность трупов сохраняется до рубежа бронзового века и железного. На смену скорченности приходит новая форма погребения: покойников хоронят в вытянутом положении. Но самая разительная перемена в погребальном обряде связана с появлением кремации, полного сожжения трупов.

В реальных археологических следах погребального обряда постоянно наблюдается сосуществование обеих форм – древней ингумации, захоронения покойников в земле.

При трупосожжении же совершенно отчётливо проступает новая идея душ предков, которые должны находиться где-то в среднем небе, и, очевидно, содействовать всем небесным операциям (дождь, снег, туман) на благо, оставшимся на земле потомкам. Осуществив сожжение, отослав душу умершего в сонм других душ предков, древний славянин после этого повторял всё то, что делалось и тысячи лет тому назад: он хоронил прах умершего в земле и тем самым обеспечивал себе все те магические преимущества, которые были присущи и простой ингумации.

Из числа элементов погребального обряда следует назвать: курганные насыпи, погребальное сооружение в виде человеческого жилища и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды.

Горшки и миски с едой – самые обычные вещи в славянских языческих курганах. Горшок для приготовления еды из первых плодов нередко считался священным предметом. Горшок, как символ блага, сытости, восходит, по всей вероятности, к весьма древним временам, примерно к земледельческому неолиту, когда впервые появляется земледелие и глиняная посуда.

Наиболее близкими к взаимосвязи священного горшка для первых плодов с урной для захоронения праха являются антропоморфные сосуды-печки. Сосуды-печки представляют собой небольшой горшок упрощённой формы, к которому приделывается цилиндрический или усечённо-конический поддон-печь с несколькими круглыми дымовыми отверстиями и большим арочным проёмом внизу для топки лучинами или углями.

Связывающим звеном между богом неба, богом плодоносных туч и кремированными предками, души которых теперь не воплощаются в живые существа на земле, а пребывают в небе, явился тот горшок, в котором уже много сотен лет первобытные земледельцы варили первые плоды и специальным празднеством благодарили бога неба.

Обряд трупосожжения появляется почти одновременно с обособлением праславян от общего индоевропейского массива в XV в. до н.э. и бытует у славян 27 столетий вплоть до эпохи Владимира Мономаха. Процесс погребения представляется себе так: складывали погребальный костёр, на него «възложаху» мертвеца и это похоронное дело сопровождалось религиозно-декоративным сооружением — вокруг крады прочерчивали геометрически точный круг, рыли по кругу глубокий, но узкий ровик и устраивали лёгкую ограду вроде плетня из прутьев, к которому прикладывалось значительное количество соломы. Когда зажигали огонь, то пылающая ограда своим пламенем и дымом закрывала от участников церемонии процесс сгорания трупа внутри ограды. Возможно, что именно такое сочетание погребальной «громады дров» с правильной окружностью ритуальной ограды, отделявшей мир живых от мира мёртвых предков, и именовалось «крадой».

У восточных славян большой интерес с точки зрения языческих верований представляет сожжение вместе с покойником животных как домашних, так и диких.

Обычай хоронить в домовинах, или точнее воздвигать домовины над христианскими могилами, дожил в земле древних вятичей до начала XX в.